Широко, вольготно раскинулась деревня с ласковым и смешным названием «Кумушка» на правом берегу речушки с одноименным наименованием.
Когда-то, говорят, речка эта судоходной была, и местные жители промышляли рыбалкой. Но теперь это уже всё в прошлом. В наше время речушка стала больше похожа на ручей. В некоторых местах ребёнку по колено будет.
Но удивительное дело: даже в годы полного развала страны, деревня сохранилась и не оскудела людскими ресурсами. Старики говорили, что поверье такое есть:
«Кто в реке Кумушке ноги замочил, тот обязательно назад вернётся».
Как и везде, в деревне были и свои хулиганы, и дебоширы, и другие нарушители спокойствия. Поэтому и работал здесь постоянно небольшой пункт охраны правопорядка. А заправлял этим местом охраны спокойствия добропорядочных граждан участковый уполномоченный Фёдор Иванович Орехов, которого в народе прозвали коротко и просто ФИО.
ФИО отличался добрым нравом, буденновскими усами и страстным желанием раскрыть самое настоящее преступление. Но дослужился Фёдор Иванович до пенсии, а вот с преступлением ему как-то не повезло: всё ерунда какая-то.. То два соседа из-за копны сена подрались, то коза пропала, или даже наседка нестись перестала. Со всеми бедами народ бежал к участковому!
И вот сидит сейчас Фёдор Иванович в своём кабинете и передает дела новому участковому — молодому и амбициозному Пашке Кругликову.
Пашка страстно мечтает стать знаменитым сыщиком, как комиссар Мегрэ. Он ради этого даже трубку в городе купил и теперь беспрестанно её грызёт, слушая наставления своего старшего товарища.
-Работа участкового уполномоченного полиции – не из лёгких. — напутствует Федор молодого товарища — Иной раз народ с такими абсурдными просьбами, заявлениями и жалобами приходит, что просто диву даешься. А на всё надо оперативно отреагировать, провести проверку, принять меры.
Фёдор Иванович выглянул в окно и жестом подозвал к себе Кругликова.
-Вон, видишь, дед с клюкой стоит, руками размахивает и ругается?
Павел утвердительно кивнул головой:
-Вижу! Забавный дед! Он всегда такой нервный?
ФИО усмехнулся в свои знаменитые усы:
— Это он ещё спокойный! Не иначе, к нам торопится. Запомни, это Матвей Матвеевич Матушкин. В деревне его «мат» прозвали за созвучие с фамилией и за большую любовь к непечатному словцу. Так вот, Матвей Матвеевич — первый жалобщик на деревне и постоянный источник работы для нас.
Вчера жалобу писал, что ему в нашем сельском магазине ирисок не довесили. Пришлось идти, перевешивать.
-И что, часто жалуется? — с иронией в голосе поинтересовался Кругликов.
Фёдор Михайлович затушил сигарету в пепельнице и разогнал оставшийся дым по кабинету.
-Ой, да практически каждый день жалится! То на соседа, который «козу свою слишком близко к его забору привязывает. И ента подлючая коза чужую траву щиплет»! — передразнил деда Иванович. То на Почтальоншу нашу, Клавдию. Говорит: — » По телевизору сказали, что пензию повысили. А Клавка мне как раньше было, так и принесла, не иначе сперла! «. Попробуй, объясни ему, что Клавдия к тому, что по телевизору говорят никакого отношения не имеет!
Паша Кругликов улыбнулся и принялся грызть свою трубку с ещё большим усердием.
-Уууу, как всё запущено-то — протянул он — Интересная личность!
-Это ещё что! — продолжил Фёдор Иванович — На днях пришёл и прямо с порога бумажку мне в нос тычет! Жалобу нацарапал! На-ка вот, почитай!
Фёдор Иванович протянул Пашке лист в клеточку, неровно выдранный из школьной тетради. На листе корявым старческим почерком было выведено слово: «Жалоба», а далее следовал текст.
«Граждане, товарищи, дорогие. Прошу и даже требую повлиять на старуху мою, Евдокию. Ведь, совсем, зараза старая, обнаглела. Курить мне не даёт! Давеча цельный блок сигарет » Памир» эта старая ведьма в нужнике утопила. Да, нарочно, так, чтобы я видел, как они там в дерьме плавают! Подлая натура такая! И в магазине продавщице нашей Маруське строго-настрого запретила мне сигареты продавать. Требую от властей обязать мою Дуську возместить мне ущерб и перестать подговаривать продавщицу. Потому как они обе нарушают мои человеческие права.»
Пашка от души расхохотался.
-Ты смотри какой: про права человека знает! Ну а вы, что сделали, Фёдор Иванович? — поинтересовался он у более старшего товарища. Ведь дальше ему придётся с такими кляузами разбираться уже самому.
-Что и положено: пришёл к Евдокии Петровне. Говорю ей «так и так, муж Ваш жалобу накатал, что вы его человеческие права нарушаете, курить не даёте».
-А она что?
-А она мне под нос выписной эпикриз из больницы под нос сует, где чёрным по белому написано: » Курение исключить категорически «. Пришёл я, и состряпал ему письменный ответ на жалобу, где ответил, что Евдокия права. И ему курить запрещается!
-И что не курит? — удивился Паша.
— Неа, не курит, я же для него власть, а власть уважать надо! Ходит злой, как черт, но терпит!!
За всеми этими разговорами Федор Иванович и Павел не заметили, как Матвеич уже до их крыльца доковылял и дверью хлопнул.
-Здравствуйте, товарищи начальнички! — громко рявкнул посетитель.
-Здравствуй, здравствуй, Матвеевич! Проходи! Присаживайся! — Фёдор Иванович подвинул жалобщику стул из тех, что поприличнее — На кого на этот раз жаловаться пришел? — поинтересовался участковый.
-На кого, на кого — На сына моего — Аркашку!
-А он-то тебе чем не угодил? Чем обидел?
-Да нет! Не обижал! Других там дети обзывают пакостными словами всякими или деньги отбирают! А наш — нет! Только Дуська моя цельными днями в окно смотрит. Плачет. Тоскует! «Вот так помрем и сыночка нашего не увидим» — говорит…
Матвеевич остановился. Он не знал, что говорить дальше, когда шёл сюда — вроде знал, а теперь и не знает.
Фёдор Иванович начал задавать наводящие вопросы:
-Так что же, сын не звонит, не пишет вам?
Матвеевич махнул рукой, типа «нет, не поняли вы, товарищи! » -И звонит, и пишет, и деньги присылает раз в месяц, но как уехал двадцать лет назад, так и дорогу домой забыл!
-Так вы бы сами съездили к нему в гости.
-Да были мы у него в гостях, а теперь уже и сил нет ехать.
-Так, а от нас, Матвеевич, ты чего хочешь? — постарался уточнить ФИО.
-Вы есть власть, хочу, что бы заставили Аркадия к матери на день рождения приехать. Все дети приезжают, а наш нет! Вы уж пристыдите его как следует. Пусть приедет! Плачет старуха, сил нет смотреть! Вдруг, как помрёт от тоски?
-А адрес-то у тебя есть? — задумчиво поинтересовался участковый.
-Чей, сына? — переспросил дед.
-Ну, конечно, сына, чей же ещё?
-Конечно есть! — старик протянул Ивановичу старую, пожелтевшую бумагу.
-Ого! Далековато будет — переписывая адрес, пробурчал Фёдор.
-Ну, это уже твоя святая обязанность сына матери возвращать. А близко он или далеко — это дело десятое! — пробурчал наглый жалобщик.
-Ну да, ну да! Десятое — подтвердил Орехов.
Пиши теперь заявление, Матвеич! Как писать ты уже знаешь! Привыкший! Если есть, можешь особые приметы указать!
-Чьи? — снова переспросил старик.
-Сына, конечно.
Дед подвинулся ближе к столу, и, приспособив клюку между ног, и принялся писать заявление.
«Пропал сын: Матушкин Аркадий Матвеевич. На вид пятьдесят два года. Русский. Раньше был кучерявый, а теперь вроде как облысел. Добрый. Скажите ему, что мать сильно занедужила и шибко ждёт его на именины. В просьбе прошу не отказать. «
-Хорошо, Матвеевич, найду я твоего сына. Через неделю в отпуск поеду. И найду. — пообещал старый участковый.
-Чего? Правда найдешь? — в очередной раз переспросил Матвеевич.
-Правда, Матвеич, разве я тебя когда обманывал?
-Не, никогда! Ты же власть! — подтвердил старик.
И уже уходя, возле двери Матвеевич снова повернулся и переспросил:
-Ну, что, я могу старухе сказать, что сын приедет на именины ейные?
-Можешь, Матвей Матвеевич, можешь! — устало повторил Фёдор Иванович!
-Дай Бог вам здоровья, товарищи — власть!
Старик поклонился в пояс и вышел.
-Придётся мне напоследок в город съездить, с сыном их бестолковым по душам поговорить! — сказал Иван Фёдорович и закурил.
Фёдор посмотрел на своего преемника: — Ну вот! Вот такая у нас работа! Справишься?
-Справлюсь! — твёрдо сказал Паша Кругликов, хотя, пока ещё слабо представлял, как со всем этим народом работать дальше.
-Тогда пойдём! Там у нас ещё одна жалоба есть. От дружков одного несчастного: Катька Филиппова своего мужа за пьянство побила хорошенько и в бане заперла! Сказала, что пока пить не бросит — не выпустит.
-Так, а может, и правильно? Пусть сидит? ! — спросил Пашка.
-Пусть, конечно! Только отработать жалобу мы всё равно должны.
Автор: Анелия Ятс
Загрузка ...
0 Комментариев