Лёнька притаился за занавеской, через щель наблюдая, как отчим тащит во двор здоровенного мохнатого пса. Очевидно, псу не нравилась затея переезда на новое место жительства. Он рычал и упирался, чем вызывал злость и раздражение нового хозяина. Отхлестав пса верёвкой, тот прицепил к ошейнику цепь, другим концом закреплённую к массивной будке, а сам, ругаясь, вошёл в дом. Лёнька тут же отпрянул от окна и спрятался в угол. Попадаться на глаза отчиму не хотелось. Но тот заметил Лёнькины манипуляции и поманил его пальцем:
— Сюда иди, я сказал!
Лёнька на подгибающихся коленях сделал шаг вперёд.
— Что, дядя Валя?
— Опять?! — рявкнул мужчина, вцепившись ребёнку в ухо. — Сколько раз повторять, чтобы называл меня папой! Ну-ка, повторяй: па-па, па-па!
Лёнька извивался всем своим худеньким телом, кусал губы, сдерживая рвущиеся наружу рыдания и тихонько выл.
— Я научу тебя отца уважать! — вопил отчим, приходя в ярость от Лёнькиного упрямства. В конце концов, отвесив мальчику громкий подзатыльник, он выругался и вышел из дома.
Лёнька, глотая слёзы, забился под кровать. Ему было непонятно, почему его жизнь так резко изменилась. Совсем недавно он жил с папой и мамой в городской квартире и ничего не знал о каком-то дяде Вале, теперь заставляющем называть его папой. Как мог он назвать этого страшного, злого дядьку таким прекрасным словом: «папа»? К тому же, у него уже есть папа: Алексей. За все свои неполные 6 лет Лёнька ни разу не слышал от него плохого слова. Папа для него был даже ближе, чем мама. Да, мама готовила и убирала в квартире, но для Лёньки времени у неё никогда не было.
«Иди к отцу», — были её самые частые слова, направленные к сыну.
Лёнька не обижался, ведь у папы всегда находилось время, чтобы его выслушать и поиграть. У них были свои, больше никому неизвестные, мужские секреты. Вместе они ходили в зоопарк, океанариум, театр, на рыбалку, читали книжки и смеялись. В последнее время папа стал каким-то замкнутым, домой возвращался поздно, а на все Лёнькины вопросы отвечал односложно. Лёжа в постели мальчик прислушивался, как родители что-то обсуждают на повышенных тонах. Никогда раньше он не слышал, чтобы его папочка разговаривал таким страшным голосом. Мама, да. Яна могла кричать, сыпать обвинениями. Но папа и в такой ситуации оставался неизменно добрым и быстро успокаивал мать. Не в силах разобраться в происходящем, Лёнька забирался под одеяло и там давал волю слезам.
Если бы он знал, что его ожидает в дальнейшем, то не радовался бы, когда мама сказала, что они едут отдыхать в одно чудесное место. Конечно, он немного огорчился, что папа с ними не поедет, но мамино радостное воодушевление передалось и ему. И он весело включился в игру по собиранию вещей. Потом они погрузили багаж в такси и долго куда-то ехали. Лёнька устал смотреть в окно и уснул. А, когда проснулся, то увидел, что они приехали в деревню. Раньше Лёнька никогда не был в таком захолустье и ему здесь даже понравилось. Первое, что его поразило, это обилие деревьев, увешанных яблоками и грушами. До этого он видел фрукты лишь на полках супермаркета. По пыльной дороге без всякого опасения разгуливали куры под предводительством важного белого петуха. Было чувство, что он попал в какую-то сказочную страну. И это вызывало восторг… До тех пор, пока такси не остановилось у старого, с покосившимся забором, дома. Навстречу им вышел незнакомый мужчина, который сразу же вызвал у Лёньки необъяснимое чувство тревоги.
— Ну что, пацан, давай знакомиться, — неприятно усмехнулся мужчина и протянул мальчику руку. — Зовут меня Валентин Иванович. По совместительству, твой родной батя.
От страха Лёнька ничего не понял. Он вложил свою маленькую ладошку в широкую ладонь мужчины и прошептал:
— Леонид.
— Слышь, Ян, что пацанчик твой говорит?! — засмеялся Валентин. — Леонид он! Может прикажешь тебя по имени-отчеству называть? Нос пока не дорос!
С этими словами он схватил Лёньку за шиворот и, слегка встряхнув, толкнул к дому:
— Хватай свои пожитки и дуй в дом. Теперь вы с мамкой у меня жить будете.
От неожиданности Лёнька чуть не брякнулся в грязную лужу, находившуюся посреди двора. Ему хотелось тут же закидать маму вопросами, но он, взглянув на дядьку, решил не привлекать к себе ненужного внимания.
Странная жизнь началась теперь у Лёньки. Когда мама была дома, жить ещё как-то было можно. При ней дядя Валя вёл себя более-менее доброжелательно. Но, как только мать уходила на работу в теплицу, где она перебирала лук, Валентин начинал рьяно заниматься Лёнькиным воспитанием. Причём, делал он это, не скупясь на ругательства, щипки и подзатыльники. Мальчик очень старался выполнять всё, что тот от него требовал, но избежать тумаков и оскорблений никак не удавалось. Яна, видя синяки на теле сына, отказывалась верить, что это дело рук её сожителя.
— Наверное, сам упал, когда бегал, — выговаривала она сыну. — Не смей врать на отца.
— Он мне не отец, — бурчал Лёнька, глотая слёзы. — Давай к папе Алёше вернёмся. Мне здесь не нравится.
— Забудь, — сердилась мать, — Алексей тебе не отец, он чужой тебе. А родной твой отец, это Валентин.
— Почему? Не может же сначала один человек папой быть, а потом другой.
— Лёнька, ты взрослый уже, должен понять. Твой отец Валя. Просто так сложилось в жизни, что мы с ним расстались до того, как ты родился. А теперь мы снова встретились и решили жить вместе.
— А как же папа Алёша? Он же по мне скучать будет.
— Хватит! — вспылила Яна и шлёпнула сына пониже спины.
***
Пёс был страшный и огромный. Валентин дал ему кличку Адский Клык и строго-настрого приказал Лёне даже близко не подходить к зверю. Сам же воспитывал его при помощи палки или цепи. Пёс ненавидел своего нового хозяина и, чувствуя его приближение, начинал злобно рычать.
— Я научу тебя, кто здесь главный! — выкрикивал Валентин, нанося псу удары. Тот визжал, рычал, извивался, пытаясь укусить обидчика. Но в каждой такой схватке победителем неизменно оставался мужчина.
Адский Клык ненавидел всех. Люди представлялись ему вселенским злом. Если бы он мог перегрызть цепь, то до последнего вздоха мстил бы всему человеческому роду. Даже сны ему снились, где он кому-то вгрызался в горло и душил, душил, душил… Соседи боялись проходить мимо полуразрушенной ограды, из-за которой неслось злобное рычание.
— Валька, ты во что собаку превратил, — выговаривали соседи. — Гляди, сорвётся с цепи, много зла натворит.
— А нечего к моему двору подходить! — огрызался Валентин. — Никто вас сюда не звал. Идите стороной!
Соседи, по-тихому ругая не менее злобного, чем пёс, хозяина, уходили восвояси. Связываться с Валентином никто не хотел. Уголовник, что с него возьмёшь? Не зря же его 6 лет за решёткой держали, такой и убить может — глазом не моргнёт.
Лёньке пса было жалко. Когда дома никого не было, он осторожно приближался на безопасное расстояние к собаке и садился на перевёрнутое ведро.
— Больно тебе? — сочувственно заговаривал он с животным. Адский Клык недоверчиво уставившись на маленького представителя вражеского племени, тихонько рычал, но наброситься не пытался.
— Понимаю, мне тоже больно. Дядя Валя мне такой синяк на руке поставил, что пошевелить трудно. Хочешь покажу? Вот смотри, — мальчик скинул куртку и закатал рукав. — Это уже заживать немного начало, а поначалу, знаешь, как больно было! Я тоже выл, прямо, как ты вчера.
Пёс вылез из будки и, замолчав, внимательно смотрел на мальчика.
— Я для тебя кусочек сосиски стащил, пока дядя Валя не видел. Лови, ты же голодный, наверное.
Пёс, поймав на лету угощение, проглотил его в одно мгновение и с надеждой посмотрел на мальчика. Такой вкусноты он никогда не пробовал. А жидкой похлёбки из картофельных очисток и остатков еды с тарелок, которую ему наливал в ржавую миску хозяин, ему не хватало, чтобы унять постоянный жгучий голод.
— Понравилось? То-то же! Но больше нету. Я в другой раз ещё что-нибудь для тебя стащу. Главное не попасться, а то мне так попадёт, что неделю сидеть не смогу. На прошлой неделе я дров в избу мало натаскал, так, знаешь, как он меня ремнём отлупил! Я думал, что шкура с попы слезет. Повезло, что не слезла, а то как бы я сидеть смог?!
Пёс вильнул хвостом и приблизился ещё немного.
— Я вот что думаю, ты ведь совсем не страшный, только очень несчастный. Мне не нравится твоё имя. Никакой ты не Адский Клык. Давай, я буду тебя называть Димкой. Мой папа Алёша рассказывал, что у него в детстве собака была, Димка. Так она маленького папу из воды спасла. Вот, какая умная собака! У меня и папа очень хороший. Тебе бы он понравился. Как ты думаешь, папа за мной приедет? Я думаю, что он скоро меня отсюда заберёт.
— Я кому запретил к зверюге подходить! — Лёнька вздрогнул от неожиданно раздавшегося крика. Он вскочил на ноги и побежал в дом. Но спрятаться от цепких рук отчима ему не удалось. Потирая горящее ухо, он слышал, как грозно лает на улице Димка.
***
Прошла зима. На проталинах земля начала покрываться зелёной травой. Лёнька любил наблюдать за птицами, радостно галдящими на деревьях во дворе.
— Вот бы и у меня были крылья, — делился он мыслями с Димкой, — я бы улетел отсюда к своему папе. Тогда бы этот злой дядя Валя ни за что меня не нашёл.
Пёс, томно растянувшись на разогретой весенним солнцем земле, слушал Лёнькину речь. Только что он получил очередную порцию гостинцев и исподтишка наблюдал за мальчиком, не вытащит ли он из кармана ещё что-нибудь вкусное.
— Я бы и тебя с собой взял, но у тебя крыльев пока нету. А без них нам отсюда не сбежать. После последней порки я до сих пор нормально ходить не могу, на ногу ступать больно. Это у тебя 4 лапы, тебе легче. А мне без одной ноги никак не ходится. Ну всё, я пойду, а то дядька скоро вернётся.
Валентин пришёл в отвратительном настроении. С работы его уволили за прогулы, денег за отработанные дни не заплатили.
— Пожрать есть что? — с порога рявкнул он испуганному Лёньке.
— Нет, мама ещё не приготовила.
— А сам что? Пользы от тебя никакой. Сидишь у меня на шее, бездельник! Ладно бы отцом меня называл, а так почему я тебя кормить должен? Ну-ка, пойди сюда, пацан! — Лёня на ватных ногах приблизился к разъярённому мужчине. — Говори: па-па!
— Не хочу! Ты мне не папа, — внезапно осмелел мальчик, — я никогда тебя так называть не буду, потому что ты злой.
Никогда раньше Лёньке не было так больно. Самыми страшными были первые удары, потом боль начала понемногу ослабевать. Он чувствовал, сотрясение тела от беспощадных кулаков человека, называющего себя отцом, потом комната завертелась с бешеной скоростью и погрузилась в туман. Будто издалека донёсся голос:
— Я научу тебя, щенок, как батю уважать нужно! Если к моему приходу не научишься меня папкой называть, пожалеешь, что родился.
В комнате было тихо. Лёньке на мгновение даже показалось, что он уже похоронен под толстым слоем земли. Избитое тело с каждым вздохом начинало всё сильнее гореть нестерпимо жгучим огнём. Лёнька с трудом разлепил глаза, страшась увидеть склонённую над собой фигуру дядьки. В доме никого не было. Видимо, Валентин ушёл в магазин за порцией спиртного. В последнее время все вечера они с Яной проводили за бутылкой водки. Никогда раньше Лёнька не видел мать такой весёлой и разговорчивой. Она шутила, смеялась, даже гладила сына по голове, с гордостью приговаривая: «Гляди, Валя, какого наследника я тебе подарила». Потом отталкивала мальчика в сторону и подчистую о нём забывала, не обращая никакого внимания на тумаки и пинки, которыми родной отец не стеснялся награждать своего наследника.
В комнате становилось всё темнее. На улице громко скулил пёс. Лёнька прислушивался к каждому звуку, ожидая возражения своего мучителя. Надо бежать. Но куда? Где есть такое место, в котором его никто не найдёт? Он встал с пола, ноги не слушались, и каждый шаг давался с неимоверным трудом. Взяв свою грязную курточку, которую когда-то, ещё в прошлой жизни, они покупали вместе с папой Алёшей, он вышел на улицу. Вдалеке послышался смех матери и голос Валентина. Не отдавая себе отчёта, мальчик подбежал к собачьей будке и юркнул внутрь. «Будь что будет!» — пронеслось у него в голове. В этот момент пёс для него был менее страшен, чем родители. Димка замолчал и, настороженно подойдя к будке, обнюхал своего незваного гостя.
— Тише, Димочка, — прошептал Лёня, — а то дядька меня совсем прибьёт.
Голоса приближались. Пёс сел около будки и зарычал.
— Вот как эта тварь неблагодарная хозяев встречает, — выругался мужчина. — Пристрелить его, и дело с концом.
— Да брось ты, Валечка, — отозвалась Яна, — зато всякая шваль к нам не лезет.
— И то верно, — усмехнулся тот.
Через какое-то время мать вышла на крыльцо и позвала:
— Лёнька! Лёнька!
Мальчик сжался в комок в углу будки и замер. Ему казалось, что сейчас через лаз к нему потянется рука, схватит его за ногу и вытащит на улицу. Он подавил стон отчаяния, прижав ладошку к губам.
— Где этот сорванец болтается?! — раздражённо приговаривала Яна.
— Брось ты! Побегает, сам вернётся. Ох, и всыплю я ему тогда! — Валентин дёрнул жену за рукав. — Хватит уже орать, пойдём в дом, а то водка стынет.
Димка залез в будку и лёг рядом с ребёнком.
— Спасибо, что не выдал, — прошептал Лёнька и обнял пса за холку.
Ночь выдалась холодная. Лёня прижался к Димкиному мягкому животу и тихонько плакал во сне. Пёс время от времени поднимал голову и поглядывал на спящего ребёнка. Ему хотелось защитить мальчика, так доверчиво прильнувшего к нему. Он прислушивался к внешнему шуму, готовый растерзать любого, кто приблизится к его маленькому другу. До полудня никто не вспоминал о Лёнькином существовании, пока мать, проспавшись после бурной ночи, ни вышла во двор.
— Ну, и где мы его искать теперь будем? — спросила она Валентина. — Вдруг он в лес ушёл или в болото провалился?
— Вряд ли. Думаю, залез в чей-нибудь сарай и дрыхнет там без задних ног. Выспится — вернётся.
— Давай всё-таки дойдём до леса. Там снег ещё не сошёл, сразу видно будет, ходил он там или нет.
— Ну пойдём, раз тебе неймётся. Только я тебе говорю…
Голоса становились всё тише и тише. Лёнька решился выглянуть из будки.
— Ты, Димка, здесь меня подожди, а я в дом схожу на разведку. Может быть еды какой-нибудь добуду.
Пёс послушно уселся рядом с будкой, с надеждой поглядывая на дверь, где скрылся мальчик.
— Кроме хлеба ничего нет, — Лёнька разломил кусок хлеба на две равные половинки и одну протянул собаке. — Но, ты знаешь, хлеб тоже очень вкусный. Но я больше люблю картошку в шкурке. Дядя Валя мне разрешает есть её, сколько влезет. А колбасу он мне теперь вообще не даёт, говорит, что детям её есть вредно. А папа мой часто всякие вкусности нам с мамой покупал. И никогда не ругался, если я лишний кусочек возьму.
Пёс, облизываясь, наблюдал, как мальчик дожёвывает свой ломтик хлеба.
— Смотри, что я нашёл, — Лёнька достал из кармана телефон. — Мама на столе оставила. Как ты думаешь, если я папе позвоню, он станет со мной разговаривать? Там, наверняка, есть папин номер.
Пёс, виляя хвостом, обнюхал непонятный предмет и вопросительно посмотрел на мальчика.
— Думаешь, не сумею сам позвонить? А вот и ошибаешься. Я уже и буквы читать умею немножко. Папа меня учил, как звонить нужно. Только мама мне никогда не разрешает её телефон брать. Вот смотри: это буква «Л». Мама папу Лёхой называет. А ещё здесь есть папина фотография, — Задыхаясь от волнения, Лёнька нажал на «вызов».
— Папа, это я, Лёня.
— Сынок! — обрадованно воскликнул Алексей. — Как я рад тебя слышать!
— Папа, почему ты ко мне не приезжаешь? — заревел в голос мальчик. — Я тебе совсем-совсем не нужен?
— Что за глупости, сынок?! Я очень хочу тебя видеть. Только твоя мама не разрешает мне тебя забрать, поэтому увезла тебя в неизвестном направлении. Я уже в полицию заявление написал, чтобы тебя найти.
— Это правда? — всхлипывал Лёнька.
— Конечно.
— А мама сказала, что ты больше меня не любишь, потому что я тебе не родной.
— Сын, ты мне самый-самый родной! Я тебя всегда любил и буду любить. Иначе бы я не признал отцовство. А это значит, что я твой отец, а ты мой сын.
— Тогда забери меня отсюда! — снова заревел Лёнька. Пёс из сострадания положил морду ему на колени и начал подвывать. — Дядька Валя меня снова поколотил. Даже убить обещал, потому что я его папой не хочу называть. Вот я из дому и сбежал.
— Лёня, где ты сейчас?
— Я спрятался в будке у Димки, мы с ним вместе спали.
— У Димки?
— Да, это мой друг, собака. Дядька и его убить хочет.
— Ты можешь мне адрес сказать?
— Я только название деревни слышал, а больше ничего не знаю.
— Говори, я найду тебя. Сынок, пока меня не будет, постарайся не вылезать из будки. Я постараюсь приехать за тобой как можно быстрее. Всё, жди меня!
Лёнька вытер рукавом слёзы и засунул телефон в карман.
— Вот видишь, Димка, я же говорил, что мой папа нас спасёт, а ты не верил. Давай прятаться, а то мама с дядей Валей могут меня заметить.
Время тянулось медленно. Солнце спряталось за тучку и готовилось скрыться за горизонт. Становилось зябко. Лёнька свернулся калачиком и стучал зубами от холода. Он шёпотом пытался заманить пса в будку, чтобы согреться, прижавшись к его густой шерсти. Но Димка, словно часовой, стоящий на страже, уселся рядом с будкой. Родители, не найдя сына, решили поднять себе настроение очередной дозой спиртного. Прошло несколько часов, прежде чем Яна обнаружила пропажу телефона.
— Куда я могла его засунуть? — рыскала она по дому, заглядывая под мебель. — Позвони-ка мне, Валя.
— Слышишь, он на улице звонит, — Прислушался Валентин и надел фуфайку. — Пойдём, глянем, где ты его потеряла.
Они вышли во двор. Звук исходил из собачьей будки.
— Неужели псина мой телефон к себе затащила!? — изумилась Яна.
— А я догадываюсь, чьих это рук дело. Лёнька, ну-ка вылезай!
От страха мальчик не смог пошевелиться, чего не скажешь о собаке. Димка вздыбил шерсть и зарычал, оскалив все зубы. Валентин схватил палку, которой воспитывал пса и замахнулся:
— Пошёл прочь!
Димка вцепился зубами в палку. Он рычал, извивался, как дикий зверь, скулил, когда палка рассекала его кожу, но не сдавался. Улучив момент, он вонзил зубы в ногу своему мучителю. На его голову обрушился град из ударов, но он не давал подойти к будке до тех пор, пока не ослаб и не распластался на влажной земле, перемешанной с кровью. Валентин, ругаясь и зажимая рукой рваную рану на ноге, выдернул Лёньку из будки. Швырнув его на землю рядом с собакой, он замахнулся палкой.
— Не надо! — закричала Яна, повиснув на его руке. К её голосу добавился резкий приказ:
— Стоять, не двигаться!
Около дома стояла полицейская машина, а мужчины в форме уже спешили встать между Валентином и мальчиком.
— Лёня, сынок! — Алексей подбежал к ребёнку и, наклонившись, поднял на руки. — О, Боже, сынок, что эти нелюди с тобой сделали?!
— Папа, они Димку убили… А он меня защищал, — Лёнька уткнулся отцу в грудь и заплакал.
— Да нет же, сын, посмотри, дышит твой Димка. Мы его постараемся спасти.
Вместе с Алексеем приехали не только полицейские, но и представители органов опеки. На Валентина надели наручники. Он сразу поник, весь его гонор тут же улетучился. Яна, одурманенная спиртным, только тупо повторяла: «Мы не виноваты, сын сам… Всё сам…»
После медицинского освидетельствования и снятия побоев, Алексей с Лёней отвезли Димку в ветеринарную клинику.
— Папа, Димка выздоровеет? — спросил мальчик, гладя собаку.
— Обязательно выздоровеет, — ответил отец, обнимая сына. — А пока доктор его лечит, мы съездим в магазин и купим ему самую мягкую подстилку и самую большую миску.
Пёс открыл глаза и лизнул Лёнькину руку.
Автор: Веста
Загрузка ...
0 Комментариев