Глава 1
Вот уже несколько ночей подряд жителей Юго-Восточной части большого села беспокоили какие-то ритмичные чуть слышные звуки. Впрочем, особо они мало кого интересовали. Неприятной была непонятная мелкая, почти незаметная дрожь. Такая бывает в случае, если где-то не особо далеко движется большой гусеничный трактор.
Такой мощной машины ни в селе, ни в расположенных поблизости других населенных пунктах не было. Из-за этого некоторые, особо бдительные граждане распространяли слухи о том, что где-то в глубине земли происходит такое, что может вызвать землетрясение.
Подобное событие село уже пережило лет двадцать назад. Но тогда трясло без подготовки. Просто заходила вдруг ходуном земля под ногами, закачались деревья и опоры ЛЭП вместе с проводами. Позже, ночью все повторилось.
Жители деревянных домов не особо испугались в тот день. Все-таки развалить такой дом было непросто. Зато в некоторых кирпичных домах, особенно в двухэтажных, кое-где появились трещины на стенах, а живущие на вторых этажах рассказывали знакомым о раскачивающих люстрах и падающих предметах.
За прошедшие годы о землетрясение почти забыли, и вот сейчас, из-за этого, почти незаметного дрожания, вспомнили. А вспомнив, начали делиться предположениями, запугивая самих себя и друг друга.
Глава 2
Проселочная дорога, ведущая к месту, называемому Старой площадкой, была довольно неплохой. По крайней мере, на ней не было тех рытвин, которые встречаются на других, порой основательно петляющих по лесу дорогах. Старший участковый, майор полиции Федяев, знал, что Старой площадкой территория именуется потому, что очень давно там находилась машинотракторная станция, обслуживавшая близлежащие колхозы. Об этом ему в детстве рассказывал дед Иван, еще в подростковом возрасте работавший там токарем.
Старая площадка располагалась у реки, поскольку в давние времена водный путь был самым надежным. Рассказывали, что еще в шестидесятые годы прошлого века река была судоходной. Потом, буквально за два – три года ситуация изменилась, и теперь этот водный путь изобиловал множеством перекатов, мелей и всего прочего, что не позволяло летом даже небольшим судам возить пассажиров или грузы. Впрочем, большое село Еремино, столицу одноименного района, уже давно с Гронском связывала хорошая дорога.
— Черт бы побрал этого Воробьева, — без особой злости думал Федяев, вспоминая начальника отдела полиции, приказавшего ему проверить, что же там происходит у этой чертовой Красной скалы.
— Вдруг они что-нибудь там взрывают, вот и потрясывает землю, — высказал предположение начальник отдела, — разобраться надо.
Красная скала, куда направлялся старший участковый, была примерно метров на сто ближе Старой площадки. Так назывался мыс коренного берега, не доходившего до реки метров двести или чуть больше. Мыс был выступом возвышенности, на которой располагалось Еремино. В отличии от других мест, склон там был почти вертикальным, к тому же представлял он собой монолитную скалу коричневого цвета. Поэтому и называли скалу Красной.
Еще издали старший участковый увидел вблизи от Красной скалы несколько ярких палаток и рядом с ними микроавтобус. Людей не было.
— Или рыбу ловят, — подумал Федяев, — или, если шеф не врет, отсыпаются после бурной ночи.
Верным оказалось последнее. Только услышав сигнал полицейской машины из двух палаток вылезли незнакомцы. Один из них, вероятно возглавлявший группу, вежливо, но неохотно отвечал на вопросы участкового. Как сразу понял майор, этот старший группы оказался довольно грамотным, и поэтому узнать полицейскому толком ничего не удалось. Единственное, что он понял, — люди просто отдыхают здесь, потому что им так захотелось. Что касается кострища, то на вопрос старшего группы, что именно нарушено с устройством костра, Федяев ничего вразумительного ответить не мог.
— Вечером туда съездить надо, когда стемнеет, — недовольно отреагировал на отчет майора начальник отдела, — старший участковый должен все знать.
Глава 3
Поздним вечером Федяев вновь направился к немногословным отдыхающим. Чтобы не спугнуть нарушителей спокойствия, он остановил машину в полукилометре от Красной скалы. Свернув с проселка к деревьям, участковый, закрыв машину, пешком направился к цели. Судя по легкому шуму, начальник отдела оказался прав, эти отдыхающие и впрямь что-то такое творили по ночам.
Идти было нетрудно. Дорогу освещала полная луна. Прислушиваясь к шуму, источник которого находился у Красной скалы, Федяев вдруг понял, что на самом деле – это звук каких-то глухих барабанов. Хотя брякали они в разнобой, можно было понять, что все они придерживаются какого-то ритма.
— Сектанты, наверно, какие-то, — предположил старший участковый, — вот не было печали… Опергруппу вызвать? А вдруг секта не запрещена? Вот же черт надавал…
Пригнувшись, чтобы не выделяться над окружающей местностью, майор полиции уверенно шел вперед. Хотя солнце уже скрылось за лесом, да и последний луч заката тоже исчез, передвигаться было несложно, поскольку путь освещала яркая полная луна.
Вскоре Федяев приблизился к цели так, что смог различать отдельные детали происходящего. Этому помогал и свет костра, в который кто-то из отдыхающих подбрасывал дрова. Этот подбрасывающий выделялся среди остальных. Он не двигался, не приплясывал, перемещаясь по кругу. В его руке тоже был плоский барабан, увидев который в свете костра, участковый вспомнил, что именно так выглядит бубен, который он видел в каких-то кинофильмах.
Двигавшихся было шесть. Ударяя в бубны, лицами к костру они подпрыгивали на полусогнутых ногах, постоянно смещаясь при этом вокруг огня.
— Обкурились или нанюхались какой-нибудь дряни, — подумал Федяев и осторожно опустился на траву, решив дождаться окончания представления, и, если не произойдет чего-нибудь из ряда вон выходящего, удалиться.
Глава 4
— Сегодня седьмая ночь, — думал человек, остававшийся на месте и время от времени подбрасывавший в костер толстые сухие сучья, — полнолуние. Еще чуть-чуть и настанет астрономическая для этой географической долготы полночь.
К этому месту, указанному на очень старой темно-серой, изготовленной из грубого куска кожи какого-то животного, карте, группа приехала неделю назад. Карта Ивану, или Густомыслу, как называл он сам себя, и как называли его товарищи, досталась от прадеда. Старик прожил долгую жизнь. К Ивану он относился лучше, чем к другим правнукам, заверяя, что чуть позднее передаст ему все.
Через месяц после своего дня рождения, а деду тогда «стукнуло» сто три, Иван сам того не желая, вошел в его небольшую комнату.
— Я скоро уйду навсегда, — заверил старик правнука, — когда меня не станет, возьмешь мое тайное имя, будешь зваться Густомыслом. Твои будущие товарищи найдут тебя сами. Новые имена дашь им ты. Они сами родятся у тебя в голове, и ты не ошибешься. А еще, когда меня не станет, спустишься в подполье. Там, в дальнем правом углу копнешь немного и найдешь сундучок. В нем то, что тебе понадобится. Что делать поймешь сам. Я его в молодости тоже от своего прадеда получил, а он – от своего.
Сейчас, глядя на двигающихся в ритуальном танце товарищей, Иван-Густомысл уже в который раз вспомнил напутствие прадеда, который отошел в мир иной на следующий день после того разговора. Все эти шесть товарищей и в самом деле появились сами. Встречи были случайными. Разговоры начинались как бы по заранее подготовленной кем-то схеме. Каждый из шестерых с детства пытался найти что-то особенное, отыскивал и находил порой сомнительную информацию о прошлом, слушал какие-то путанные рассказы, читал неизвестно кем сделанные записи.
Между тем полная ярка луна поднималась все выше над горизонтом. Приближалась полночь. Не та, которая отмечалась на часах, а настоящая, которая относилась к этой географической долготе. Именно она нужна была этой группе, танцующей с бубнами вокруг костра поблизости от красной скалы. Им повезло, это июльское полнолуние выпадало на древний праздник «Перунов день». А значит, уже первые секунды двадцатого июля могут стать чем-то особенным.
Глава 5
Мелкая дрожь земли началась неожиданно. Ощутив ее, сидящий на траве Федяев вздрогнул от неожиданности. Оглянувшись по сторонам, ожидая увидеть где-нибудь свет фар какого-нибудь большого трактора, он убедился, что ни у реки, ни еще где-либо ничто не нарушает ночной покой. Оставалось одно — земля дрожит из-за этих, прыгающих вокруг костра.
Напряженно вглядываясь в происходящее у Красной скалы, старший участковый пытался разглядеть, что еще может происходить там. Может, в самом деле эти, чокнутые, или просто обкурившиеся или нанюхавшиеся, устраивают какие-то взрывы. Но рассмотреть что-либо подозрительное не удавалось.
Между тем дрожь начала усиливаться. Майор полиции, в предыдущие дни, находясь в селе, уже был знаком с необычным явлением, которое некоторые граждане признавали в качестве предвестника сильного землетрясения. Оно, как предупреждали знатоки, если и не развалит все село, то вполне может натворить немало бед.
— Что-то не так, — думал участковый, — раньше дрожь была ровной, усиления не было. Может, я просто ближе к ее источнику нахожусь, вот и ощущаю эти изменения? Что они там, в самом деле творят?
Стараясь уловить все, что происходило вокруг все также подпитываемого дровами одним из этих чокнутых костра, Федяев даже затаил дыхание. Ему показалось, что вместе с усилением дрожи там, у Красной скалы громче затараторили бубны. А еще в этот быстрый ритм ворвался звук человеческих голосов.
Пляшущие у костра запели или завыли. Скорее всего, верным было последнее. Издаваемый ими протяжный монотонный звук одновременно напоминал и «А», и «Э», а еще он был похож на долгий бессмысленный стон.
В какой-то момент майор полиции увидел, как стоявший спиной к нему и не принимавший участие в некоем подобии танца человек, ранее подбрасывавший в костер дрова, поднял над головой бубен. Ударив в него, он двинулся вперед. Пройдя мимо пляшущих, колотящих в бубны и завывающих товарищей, он шагнул к самому костру.
Глава 6
Густомысл, он же Иван, не смотрел на циферблат часов. Он знал, что о приближении нужного момента его известит то, что стало появляться у него в голове после приезда к этому непонятному месту у вертикальной стенки скалы.
— Внутренний голос, — определил это явление Густомысл, — раньше не было. Просто знаю, что делать.
Глядя на танцующих вокруг костра товарищей, возглавляющий группу «отдыхающих» чувствовал, что где-то позади его, метрах в ста находится посторонний. Стараясь не потерять внимание к происходящему у костра, Густомысл, раздвоив сознание, что он научился делать сразу после похорон прадеда, почувствовал, что тот посторонний уже встречался ему не так давно.
— Да, — мелькнуло в голове Ивана-Густомысла, — этот тот самый полицейский майор, который сегодня днем приезжал и строжился на нас. Сейчас он на земле сидит. Дрожь ее ощущает. Пусть сидит…
Дрожание земли на площадке у Красной скалы ощущалось гораздо сильнее, чем в том месте, где находился старший участковый. Порой Густомысла даже немного покачивало. Танцующие с бубнами мелкую тряску не ощущали. Об этом они рассказали уже после первой ночи, когда был начат этот ритуал.
Тряска земли прекратилась совершенно неожиданно. А вместе с этим Густомысл понял – пора. Подняв бубен над головой, ударив в него, он шагнул вперед. Пройдя между танцующих, он подошел вплотную к огню.
Жар от пламени не ощущался. Наоборот, Густомыслу казалось, что его пробирает леденящий холод. Запрокинув голову, глядя на полную луну, заливающую своим светом всю округу, человек громко запел или завыл, издавай тот самый непонятный звук между «А» и «Э».
Пение стоящего почти в костре Густомысла было подхвачено переставшими танцевать и двигаться по кругу товарищами. Они также подняли бубны над головой и также запрокинули головы, глядя на сияющую Луну.
Завывание людей нарастало. Вместе с ним все громче и быстрее звучали бубны. А потом, когда вой, казалось бы, достиг предела, а отрывистые звуки бубнов слились в непрерывное гудение, вдруг все оборвалось.
Наступила тишина. Но продолжалась она буквально секунду или две. А потом послышался глухой и не особо громкий грохот.
Глава 7
Федяев сидел, упираясь руками в землю. С недоумением глядя на происходящее у Красной скалы, он даже не пытался понять, что же такое там творится. В голове майора уже давно укрепилась мысль, что он видит настоящее камлание шаманов. О таком обряде он узнал из какой-то телепередачи. Правда, тогда шаман был только один, здесь же этих завывающих с бубнами было семеро.
Старшему участковому было не по себе. Время от времени он даже крестился, с сожалением вспоминая, что ни разу не побывал в церкви, построенной в селе лет двадцать назад. Пытался даже молиться, но кроме «Отче наш, иже еси…» вспомнить полицейскому ничего не удавалось.
— Чертовщина какая-то, — лихорадочно думал Федяев, — ну, не могут же эти сектанты своим завыванием и бубнами землетрясение вызывать! Хотя… кто их знает. Вдруг здесь есть какая-то связь…
Что и с чем может быть связано додумать не удалось. Неожиданно завывание и быстрый звук бубнов смолкли. Прекратилась и дрожь земли. Майор полиции видел, как эти нарушители спокойствия застыли вокруг костра с поднятыми бубнами. При этом один из, как казалось, стоял прямо в пламени костра.
Пауза продолжалась недолго. Она сменилась настоящим грохотом. В свете костра было видно, как от почти вертикальной скалы отделяются камни, как они падают.
От неожиданности Федяев не мог пошевелиться. Он просто смотрел на происходящее. Все было так необычно, что майор даже не пытался оценить ситуацию.
Глава 8
Густомысл с непонятным возбуждением следил за разрушением Красной скалы. Грохот падающих камней не смутил его. Каким-то особым чувством он понимал, что все так и должно быть.
Точно так, молча, смотрели на происходящее другие участники ночного камлания. Они тоже не удивлялись, понимали, что седьмая ночь принесла нужный результат.
Когда камнепад прекратился, в свете костра можно было увидеть гладкую вертикальную поверхность скалы. Шли мгновения, и вместе с этим с обнажившейся поверхностью стали происходить изменения.
Вначале на образовавшейся стене появилось слабо светящее кольцо. Как показалось Густомыслу, его диаметр мог превышать пять метров. Яркость кольца плавно и быстро росла. Вскоре оно буквально сияло золотистым цветом.
Участники ночного камлания видели, как в центре образовавшегося круга появилось еще одно свечение. Оно не было ярким. Скорее всего это бледно-голубоватое свечение напоминало туман или какую-то иную пелену. Свечение не усиливалось, оно просто разрасталось, постепенно охватывая весь круг, образованный ярким золотым кольцом.
Глядя, как бледно-голубой туман, охватив все свободное пространство, ограниченное кольцом, начал отходить от скалы, медленно приближаясь к костру, Густомысл чувствовал, как все его тело словно деревенеет. Скосив глаза на товарищей, он понял, что и с ними происходит тоже самое.
Непонятная субстанция приближалась к людям. Вот до первого из них остается всего метра два, вот метр, вот… Стоящий ближе всех к скале исчез. Бледная субстанция словно поглотила его. Вскоре за первым последовал второй, потом третий. Густомысл и оказавшийся самым дальним от скалы человек исчезли последними.
Бледно-голубой туман неслышно двинулся назад и вскоре исчез в центре золотистого круга, а затем и плавно погасло и его свечение. Теперь о том, что здесь только что-то происходило, напоминал лишь догорающий без подпитки дровами костер.
Глава 9
Так быстро старший участковый, майор полиции Федяев никогда не бегал. Пока перед Красной скалой разворачивались непонятные события, он не мог двинуться с места. Ему стало по-настоящему страшно. Хотя… страхом это чувство можно назвать лишь условно. Федяев испытывал настоящий ужас. А еще он чувствовал свою беспомощность.
Когда после прекращения грохота падающих обломков склона Красной скалы на ее поверхности показалось огромное золотистое кольцо, майор полиции, хоть и был изрядно испуган, но все же смог удивиться и даже в какой-то степени восхититься.
Появление голубоватого свечения несколько озадачило его, а потом участковый почувствовал, что с ростом этого «нечто», как он назвал туманное свечение, его тело все сильнее охватывает скованность.
— Раньше надо бежать, — с досадой думал Федяев, глядя, как там у Красной скалы это «нечто», превратившееся в голубоватую пелену, охватившую весь диаметр золотистого кольца, надвигается на костер и людей, застывших вокруг него.
Участковый видел, как «нечто» одного за другим поглощало людей. Вот исчез последний, и пелена начала быстро отступать. Вскоре она исчезла в центре сияющего на скале кольца. А потом и оно начало тускнеть и в считанные секунды исчезло. Майор полиции видел, что теперь перед ним было пустая площадка у скалы. Только догорающий костер напоминал, что здесь что-то происходило.
Когда «нечто» исчезло в скале, Федяев почувствовал, что его тело вновь приобрело подвижность. Вскочив он побежал к машине, предусмотрительно оставленной в половине километра от Красной скалы. Добежав до нее, майор полиции буквально упал на водительское сиденье, и вскоре полицейский автомобиль уже буквально летел в сторону села.
Автор: Николай Дунец
Загрузка ...
0 Комментариев