Когда я переехал в новую съемную квартиру, я не знал, на сколько здесь задержусь. Я не могу сидеть на месте, поэтому часто меняю работу, а вместе с ней и место жительства. Мне нравится просыпаться за полчаса до выхода, толкаться в метро или автобусе – не для меня. Эту квартиру я нашел через знакомых, цена меня устроила. К тому же хозяйка жила в другом городе, и я общался с ней только по телефону. Мы условились, что я перевожу деньги до 15 числа каждого месяца, бытовые проблемы мы решаем сообща, в остальном же она меня беспокоить не станет.
Новое жилище располагалось в доме, который построили еще при правлении Сталина. Высокие потолки, кирпичные стены, маленький санузел, и ванна на кухне. Что ж, поскольку я не планировал водить гостей, этот вариант меня полностью устраивал. По словам владелицы соседи были тихими, никто не буянит и не орет по ночам. Въехал я на следующий день после разговора с хозяйкой, взяв ключи все у тех же знакомых.
Поначалу дни были серыми и неинтересными. Я работал, а вечером наслаждался тишиной, лежа на добротном диване, доставшимся от предыдущего жильца. Я читал книги, которые стояли в шкафу, иногда готовил нехитрые блюда или смотрел какую-нибудь глупую передачу по телевизору.
В пятницу вечером в дверь неожиданно позвонили. Я не удосужился взглянуть в глазок и открыл. На пороге стояла девочка лет 8 в нелепом платьице, в шлепанцах и с растрепанными косичками. Я удивленно смотрел на незваную гостью, а она моргнула огромными глазищами и спросила:
— Ты теперь здесь живешь?
— Ну, вообще-то, да, — смущенно ответил я. – А ты кто?
— Я Маринка. Живу вон там. – И она неопределенно мотнула головой влево и вверх.
— Понятно.
Мы помолчали.
— Я пришла посмотреть на того, кто не боится здесь жить, — хихикнула девчонка и внезапно бросилась бежать вниз по лестнице.
Я молча стоял и слушал, как стучат ее шлепанцы по босым пяткам и ступеням. Потом закрыл дверь и замер. На дворе март, а девочка одета слишком легко. Но потом решил, что она просто побежала к подружке или бабушке-соседке. В общем, нужно просто выбросить ее из головы, дети часто балуются, вот и она решила пошалить.
***
Ночью я спал плохо. Мне снилась Маринка в оборванном платье, которое рвалось на ней, а затем она из милой девчушки превращалась в инфернальную тварь с горящими глазами. Она громко ревела и пыталась дотянуться до меня когтистыми лапами, угрожающе щелкала зубами и топала ногами. Проснулся я под утро в холодном поту. Одеяло было сброшено на пол, а по комнате гулял ветер, потому что окно почему-то было распахнуто настежь.
Суббота была рабочей, но я сказался больным. Чувствовал я себя и так неважно, так что практически не соврал. Весь день я лежал и прокручивал в голове ночной кошмар, казавшийся невероятно реалистичным. А к 7 часам в дверь вновь позвонили. Кряхтя и чертыхаясь, я открыл, но на площадке было пусто. Я удивленно выглянул в тихий подъезд, но никого не увидел. Захлопнув дверь, я побрел обратно в комнату. Войдя в нее, я замер. На диване по-хозяйски расположилась Маринка, которая листала книгу. На ней была драная пижама и все те же шлепанцы.
Она подняла голову, и ее глаза заставили меня вздрогнуть. Они были черными как ночь, без малейшего намека на белок, которым обладают все живущие люди.
-Ну, чего? – спросила она страшным голосом. – Присаживайся.
Она похлопала рядом с собой. Я остался стоять в проеме, боясь пошевелиться.
-Садись, я сказала! – она повысила не без того внушающий панику голос.
Я послушно подошел и сел. Маринка повернула ко мне лицо и посмотрела, как мне казалось, прямо в душу.
Примерно минут пять она «ковырялась» внутри меня, а в моей голове метались разнообразные мысли: от паники до желания покончить с собой.
-Не бойся, — плотоядно ухмыльнулась Маринка. – Не трону. Ты мне понравился. Я уже давно не видела таких молодых и симпатичных. В этом доме только старухи остались да алкаши в соседнем подъезде. Взять с них нечего. Напьются и дрыхнут беспробудным сном, и даже ничего не боятся.
Я молчал слушал ее речи, а сам думал, что же оно такое, зачем явилось, и как бы мне сбежать отсюда.
— Никуда ты не сбежишь, — отчеканила Маринка. – Здесь я решаю, когда и куда ты пойдешь. А раз уж ты мне понравился, придется тебе пока остаться тут. Голодная я.
Я нервно сглотнул. Может, она вампир? Да не может быть, их не существует. Это шутка что ли такая? Я вообще ничего не понимаю.
— Не вампир я, — почему-то обиделась «девчонка». – Я просто питаюсь чужими снами. Тебе неделю снились всякие приятности, и я тебя заметила. Хочу попробовать на вкус, каково это – быть веселым и счастливым.
У меня уже голова шла кругом. А Маринка все говорила и говорила. Про человеческое счастье, про хорошие мысли, про голод свой. А сама смотрела мне прямо в глаза, и я неожиданно почувствовал, как медленно засыпаю. Комната закружилась, а я проваливался в нежные объятия Морфея, видя перед собой только эти страшные, черные, бездонные глазюки того, кто называл себя человеческим именем. Под конец оно неожиданно запело странную, тягучую, какую-то мерзкую колыбельную про кровь, младенцев и почти забытого, древнего бога, которому непременно нужно оказаться по ту сторону реальности.
Наутро я встал словно с дикого похмелья. Обстановка вокруг была незнакомой. Белые стены дали понять, что я на больничной койке. Зашедший врач дружелюбно улыбнулся и спросил:
-Ну-с, голубчик, как самочувствие?
Я, еле ворочая языком, задал встречный вопрос:
-Как я сюда попал?
— А вы сами пришли, — радостно ответил доктор. – Вы были в пижаме, весь грязный, в разорванной обуви. Кстати, у вас два ребра сломаны. Ну ничего, мы вас подлатаем, вы не волнуйтесь. А позже участковый придет, документов-то при вас не было. И вообще ничего не было, окромя куска ткани, зажатого в пальцах.
Я мучительно думал, что же произошло, ведь вплоть до момента, как заснул, помнил абсолютно все. И квартиру, и работу, и даже проклятую Маринку.
— А вот этого не надо, — вдруг посерьезнел врач. – Не надо мне тут глупости думать.
Его глаза внезапно почернели, лицо исказилось, а рот скривился в кошмарной гримасе.
— Ничего такого ты помнить не должен, — вдруг взревел эскулап. В мгновение ока он превратился из добродушного мужчины в ту самую оборванную девчонку, по сути являющей инфернальным нечто. – Навсегда останешься здесь!
И Маринка потянула ко мне свои длинные руки с изогнутыми когтями. Я заорал, как ненормальный, и начал дергаться на кровати. Но мерзкая лапа все-таки дотянулась до моего горла, и в момент, когда она смыкалась на моей шее, я упал. И дальше наступила пустота.
Продолжение следует…
Автор: Оксана Павлова
Загрузка ...
0 Комментариев