Кто бы мог подумать…
Илья не находил себе места от обуревавших его мыслей. Если мать Вадима Нина, с которой у него был длительный, по его меркам, роман, то мальчишка вполне мог оказаться его сыном. Он попытался вспомнить, в каком месяце, узнав что женщина ждёт ребёнка, он указал ей на дверь. Кажется, это было поздней осенью или в начале зимы, потому что, выставив Нину из своей квартиры, он какое-то время чувствовал себя немного виноватым. Да-да, он точно помнит, что тогда, более 5 лет назад, была непогода. Нинка плакала и умоляла не поступать с ней так жестоко.
— Сама виновата, — резко выговаривал ей Илья, — надо избавиться от беременности!
— Но уже 4 месяца. Никто не сделает аборт на таком сроке.
— О чём ты раньше думала? Неужели рассчитывала привязать меня к себе этим ребёнком?
— Я надеялась, что ты обрадуешься, — шмыгала носом Нина, отчего становилась ему ещё более неприятной. И вообще, что-то долго он собирался поменять её на кого-нибудь посвежее и поинтереснее. Затянул с расставанием — и вот результат!
— Она надеялась! А у меня поинтересоваться не нужно было, хочу ли я такого счастья?
Перепалка продолжалась довольно долго, пока Илья не потерял остатки терпения и чуть ли не насильно вытолкал сожительницу за дверь. Какое-то время она в исступлении барабанила ногами по двери, проклиная вероломного возлюбленного, и сыпля угрозами. Потом пообещала, что принесёт этого младенца ему под дверь и оставит, после чего ушла. Илья, заглушив чувство вины бутылочкой коньяка, уже на следующий день подчистую забыл о существовании Нины и её ребёнке. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет этот ребёнок появится в его жизни. Неприятный поворот. Если Тоня узнает, что он биологический отец мальчишки, то отвертеться от признания отцовства не удастся. Придется взять его в свой дом, а такого намерения у него нет. Главное, помириться с женой и постараться разрушить её планы на усыновление.
Илья посмотрел на любовницу, спокойно спящую на месте жены и почувствовал желание. Вернуть Тоню он ещё успеет, а пока можно и поразвлечься. А с совестью, совсем недавно терзавшей его сердце, он как-нибудь договорится. И потом, раз жена сбежала, оставив его без свежего обеда, чистого белья и начищенных ботинок, то ему придется перепоручить эти дела Галке. Пусть отрабатывает полученное удовольствие, а потом … потом пусть катится на все 4 стороны!
На развод подам сама
То, что работа подвернется так быстро, Антонина даже не надеялась. Утром ей позвонил бывший сотрудник. Он устроился в новую перспективную компанию и вспомнил про Тоню. А позвонил ей, уже заранее согласовав её кандидатуру с директором. От Тони нужно было только согласие, и она его сразу дала. Нужно было возвращаться в город, чтобы завтра с самого утра оформиться на работу.
Встречаться с Ильёй не хотелось. Осадок после неприятного разговора, словно копоть, покрыл добрые чувства, которые до этого оставались в её сердце. Как умудрилась она за обаятельной внешностью и завораживающим темпераментом не разглядеть лицемерие и эгоизм этого человека? То, что она приняла за любовь, на деле оказалось желанием поудобней устроить свой быт. Так повелось сразу после свадьбы, что она готовит, стирает, обслуживает и прислуживает, а он пользуется всем этим, считая, что кроме постели, где он великий виртуоз, от него больше ничего не требуется. Пора бы поставить все точки над i: или они партнеры, где каждый учитывает потребности другого, или развод. Пусть ищет себе другую безмолвную прислугу.
В квартире играла громкая музыка. Тоня открыла дверь своим ключом и остановилась. По комнате, накинув прозрачный пеньюар, который подарил ей недавно муж, и сверкая обнажённым телом, ходила незнакомая женщина. Заметив Тоню, она ойкнула и, выключив музыку, заверещала:
— Илюша, пойди сюда!
— Моя куколка закончила уборку? — выглянул из спальни Илья и осёкся, увидев жену.
— Весело у вас, — горько усмехнулась Тоня. — Жаль, что разрушила вашу семейную идиллию.
— Тоша, ты всё неправильно поняла. Это не то о чём ты подумала.
Эти избитые фразы из дешёвых мелодрам рассмешили Антонину. А ей казалось, что в жизни должно быть как-то иначе, не столь банально.
— Напротив, милый, я всё правильно поняла. Эта милая девушка всего лишь нанятая тобой домработница. Угадала?
— Сама ты домработница! — рассердилась Галина. — Это тебя здесь за прислугу держали. А у нас с Ильёй давно любовь.
— Замолчи, с…,- выругался Илья на любовницу. — Забирай свои шмотки и проваливай!
— Ах, вот и первая семейная ссора. Не буду вам мешать, голубки, — Тоня захлопнула дверь и сбежала по лестнице. Илья накинул халат и бросился за ней.
— Не пори горячку, — схватил он жену за руку. — Потом сама жалеть будешь!
— Илья, отпусти, — Тоня высвободила руку и посмотрела ему в глаза. — Давай не будем выяснять отношения. На развод я подам сама.
А я всё равно тебя ждал
В детскую больницу Тоня шла с бешено бьющимся сердцем. Она так жаждала увидеть Вадимку, что считала минуты до их встречи. Было очень страшно: вдруг мальчик успел забыть её, ведь за это время в его жизни произошло множество перемен и окружают его теперь разные люди. Вполне возможно, что к кому-то из них он успел привязаться, а её, Тоню, считает предателем. Она немного постояла у палаты и распахнула дверь.
— Мама! Моя мама пришла! — закричал Вадимка и рванул навстречу Тоне, оттолкнув стоявшего у него на пути доктора.
— Маленький мой, — женщина уронила на пол пакеты и подхватила ребёнка на руки.
— Я знал, что ты придёшь, — обнимая за шею и прижавшись к её щеке, радовался малыш. — Мальчишки говорили, что никто за мной не придёт, а я всё равно ждал. Ты прямо сегодня заберёшь меня к себе?
— Я бы очень этого хотела, дорогой, но пока мне не разрешают забрать тебя.
Глаза Вадимки наполнились слезами.
— Но ты же обещала!
— Я обязательно…
Всё это время доктор молча наблюдал за их встречей, потом не выдержал и произнёс:
— Неужели кукушка, наконец, вспомнила о своём кукушонке?
— Что вы имеете в виду? — удивилась Тоня.
— Только то, что вы слышали, — сдерживая негодование ответил педиатр. — Душа не болела всё то время, когда ваш сын был оставлен вами на произвол судьбы?
— Почему вы разговариваете со мной в таком тоне?
— Пока что другого тона вы не заслуживаете. Хотите поговорить об этом?
— Разумеется, — Тоня с вызовом посмотрела в лицо врачу.
— Пойдёмте в мой кабинет, — тот отвернулся и вышел из палаты.
— Вадимочка, — она посадила мальчика на кровать и поставила рядом с ним пакеты, — здесь подарочки для тебя. Ты пока посмотри, а я скоро вернусь.
— Ты точно вернёшься? — чуть не плача прошептал малыш.
— Конечно, поговорю с доктором и приду.
Антонина подошла к двери на которой висела табличка: «Макаров Сергей Сергеевич».
«Ну я покажу тебе, Серёга, как нападать на честных женщин! Ещё и прилюдно!»
Она без стука вошла в кабинет и сев на стул, уставилась на доктора.
— Итак, уважаемый, на каком таком основании вы разговаривали со мной неподобающим тоном?
— А другого тона для матери-кукушки у меня нет! — принял вызов врач.
— Интересно знать, где вы здесь заметили кукушку? — она демонстративно обвела взглядом кабинет и снова в упор посмотрела на доктора.
— А, так вы считаете, что женщину, бросившую своего ребёнка можно назвать как-то иначе? Пожалуйста! Бездушная эгоистка, бессердечная особь женского пола…
— Надеюсь, вы не собирались все эти эпитеты применить к моей скромной особе?
— Именно к вам!
— А вас в детстве родители не учили, что, прежде чем забрасывать кого-то камнями, было бы более справедливо выяснить все обстоятельства. А ваша позиция, неуважаемый Сергей Сергеевич, ставит вас в опасное положение.
— В чём же вы видите опасность, тоже не очень-то уважаемая так называемая родительница?
— А в том, что вам придётся просить прощения. А возможно и мучиться от угрызений совести.
— Ну-ну, об этом поподробней, пожалуйста!
— Поподробней? Извольте, — усмехнулась Тоня. — Я не мать Вадиму, я только планирую его усыновить.
— Да что вы говорите? — произнёс доктор и тут же осёкся. Ситуация, выглядевшая в его глазах вполне очевидной, вдруг в корне поменялась. — Вы не мать Вадима?
— Разумеется, нет.
— Я подумал… раз он называет вас мамой…
— Что вы подумали, я уже знаю. Свои мысли вы облекли в достаточно яркие слова.
— О, нет, — Сергей выдохнул и закрыл лицо руками. — Простите.
— Кажется до этого вы были более многословны и красноречивы.
— Мне, правда, очень стыдно. Понимаете, через мои руки прошло так много брошенных детей, что сердце рвётся от боли. Как может человек, неважно мужчина это или женщина, оставить своего ребёнка? Я никак не могу к этому привыкнуть, каждый раз меня захлёстывает негодование. Конечно, это не оправдывает моих нападок на вас, но я всё-таки прошу меня простить.
— Принято, — искренне улыбнулась Тоня, наблюдая за виноватым видом доктора. — Могу я теперь пойти к Вадимке?
— Да-да, конечно. Я вас провожу, — Доктор открыл дверь перед Тоней и пропустил её вперёд. — Если вам понадобится моя помощь, буду рад помочь.
— Я учту это.
Вадим сидел на кровати и напряжённо смотрел на закрытую дверь.
— А вот и я, — Антонина зашла, и мальчик тут же побежал ей навстречу.
— Я боялся, что ты потеряешься!
— Я никогда не потеряюсь,… сынок, — Тоня бросила взгляд на пакеты с игрушками и вкусняшками, к которым ребёнок даже не притронулся. — Пойдём вместе смотреть, что я тебе принесла.
Такого богатства мальчик никогда не держал в руках.
— Это всё мне? — с придыханием спросил он.
— Конечно, сынок, это всё твоё.
Вадим с каким-то внутренним страхом доставал одну игрушку за другой и подолгу рассматривал. В детдоме, конечно, было много разных игрушек, но все они были общими, а значит, не его. Всегда находился тот, кто вырывал игрушку из его рук и, смеясь, убегал. А эти богатства принадлежат ему, и только ему. От осознания, что он обладает таким невероятным сокровищем, мальчика охватывал страх.
Оторвав взгляд от Вадимки, радостно вытаскивающего из пакета самолётик, Тоня через приоткрытую дверь заметила белый халат Сергея Сергеевича, который украдкой наблюдал за их весёлым общением.
Автор: Веста
Загрузка ...
0 Комментариев