— Аллочка, как там дела? Вызовы на сегодня есть? — в регистратуру заглянула Анна Ивановна Сотникова, молодой врач-терапевт, недавняя выпускница мединститута. Аллочка похлопала искусственными ресничками на кукольном личике и, порывшись в бумагах, подала врачу небольшой список.
— Да, Анна Ивановна, вот ваши вызовы на сегодня, адреса и карточки я приготовила. Я вам написала так, чтобы удобно было: с последнего адреса — сразу домой.
Анна приветливо улыбнулась, благодарно кивнула и вышла. Несмотря на молодость Анну Сотникову все называли по имени-отчеству. За полгода работы в поликлинике она успела завоевать уважение и пациентов, и коллег. Анна быстро пробежала глазами список, мысленно распределила вызовы по степени срочности.
«Мужчина 78 лет, Татаринцев Виктор Степанович, высокое давление, диабет. Вот к нему первому и зайду.» — решила Анна Ивановна.
***
Анна шла по знакомым с детства улицам. Возле школы, где она когда-то училась, пришлось немного задержаться. Группа воинственно настроенных детей лет десяти толкала девочку, по-видимому, одноклассницу.
— А ну-ка быстро отпустите её, не то сейчас родителям позвоню! — прикрикнула молодая женщина на хулиганов.
Кто-то из малолетних обормотов попытался ей нахамить, но один из мальчишек толкнул товарища локтем: «тихо ты! Это доктор с поликлиники! Она к моей бабушке приходила!» — довольно громко прошептал он. Группа обидчиков разбежалась, а зарёванная девочка осталась в одиночестве.
— За что они тебя? — спросила Анна, аккуратно вытирая школьнице слёзы бумажным носовым платком.
— Они говорят, что я вруша, и никакой мой отец не подводник — всхлипывая и давясь слезами, рассказала девочка — А мама говорит, что папа погиб, выполняя опасное задание.
Анна вздохнула, как же ей всё это было знакомо: отец, который, по словам мамы был «лётчиком», одноклассники, которые обзывали её «врушей» и обиды, которые приходилось терпеть от них, пока однажды не врезала самому противному из обидчиков портфелем по голове. — Ты знаешь, ты себя не давай в обиду. Дай сдачи самому задиристому, и они все тут же успокоятся. Меня тоже когда-то так дразнили.
— Правда? А вдруг меня в ответ побьют? — Не побьют. Увидят, что ты можешь дать отпор и отстанут. А если будешь молчать, то только хуже будет.
— Я попробую — обречённо вздохнула девчушка и поплелась домой.
А Анна пошла дальше. Волна воспоминаний накрыла ей. В этой маленькой девочке она увидела себя в школьном возрасте. Как в прошлое заглянула.
Сколько Анна себя помнит, они всегда жили вдвоём с мамой в большой квартире, оставшейся после маминых родителей. Больше никого у них не было. Родилась Аня уже после того, как бабушки с дедушкой не стало. Отца своего она тоже не знала. Так что не было в жизни Анны иных родных людей, кроме Маргариты Алексеевны. Как же она завидовала тем детям, у которых были отцы, бабушки и дедушки! На память об отце осталась только одна маленькая фотография, где молодой красивый мужчина, сложив ладони лодочкой, набрал воду из питьевого фонтанчика и протягивает маме, а она смеётся и пытается напиться. Эта фотография, как кусочек счастья, так и висит у них в рамочке на стене в гостиной. В детстве Аня верила маме, когда та говорила, что папа — героический лётчик, который погиб, защищая Родину. В её воображении, такой красивый и весёлый человек просто не мог быть предателем. Правду она узнала уже после того, как окончила школу.
— Я не знаю, где твой отец, Анечка! — призналась ей Маргарита Алексеевна — однажды он исчез, не сказав мне ни слова. Когда я пришла к нему домой, его мать обозвала меня по-всякому и велела больше никогда у них не появляться. Вот я больше не появлялась у них, а он у нас.
Нельзя сказать, что они с мамой нищенствовали. Дедушка был известным не только в городе, но и во всей стране учёным, профессором, после него осталось неплохое наследство. Мама тоже преподавала химию в университете. Но ощущение глобального одиночества и понимание того, что кроме мамы у неё в этом мире никого нет, очень тяготили Анну. А её мечта о большой семье так и оставалась всего лишь мечтой.
***
Вскоре Анна уже стояла перед старой обшарпанной дверью с надписью «27». Вернее, двойка крепко сидела на своём месте, а у семёрки, видимо с вершины отвалился гвоздик или шуруп и она грустно болталась вверх тормашками. В общем, уже сама дверь наталкивала на грустные мысли о беде и разрухе за ней. Женщина нажала на кнопку звонка. Прозвучал довольно громкий, резкий звук, и это даже обрадовало Анну: стучать не пришлось.
За дверью послышались стариковские шаркающие шаги и мужской кашель. Через несколько минут на пороге появился худой, давно небритый пожилой человек с торчащими во все стороны космами седых волос.
— Здравствуйте, Виктор Степанович, я ваш лечащий врач из поликлиники, меня зовут Анна Ивановна. Рассказывайте, что вас беспокоит?
— А-а, здравствуй, деточка. Да мне вроде как полегче уже, зря тебя только побеспокоил.
— Давайте, я вас всё-таки осмотрю, Виктор Степанович. Анна вошла в однокомнатную, очень запущенную квартиру. На мебели лежал толстый слой пыли, по углам паутина, окна и полы явно давно не мыли. Доктор достала тонометр, измерила старику давление.
— Высоковато. Вы один живёте? — А, да, да, один. Совсем один. — закивал пациент.
— Тогда я вам, скорую вызову. Страшно мне за вас.
Виктор Степанович замахал руками: — Нет, что вы, доктор! Зачем добрых людей беспокоить! Выпью себе таблеточку — да и всё будет хорошо!
Анна задумалась. Состояние пожилого, да к тому же одинокого человека её очень беспокоило. — Хорошо. Виктор Степанович, тогда я буду вам звонить, хорошо? И ещё оставлю свой номер телефона. Если вдруг почувствуете себя нехорошо, звоните в любое время, не стесняйтесь.
***
У Анны было ещё 5 вызовов, но дальше уже она действовала как на автомате. Почему-то никак у неё не шёл из головы недавний пациент.
— Понимаешь, мам, вроде и чужой человек, а не могу не переживать за него. Да если учитывать, что впереди ещё два выходных. Душа за старика болит — поделилась она своими переживаниями с Маргаритой Алексеевной.
Мать поцеловала дочь в макушку, как маленькую и с жалостью посмотрела на неё.
— Анечка, ты знаешь, сколько ты встретишь на своём пути несчастных, больных и одиноких людей? Тем более с такой профессией. Тебя на всех не хватит!
— Мам, да ты не представляешь! У него же пыль в палец толщиной, паутина. Он как в сарае живёт.
— Но к нему должны прикрепить соц работника. Почему ты об этом беспокоишься.
— Мам, ну, может, Виктор Степанович просто не умеет просить или не знает о том, что ему положено. Я с этим потом разберусь. А завтра я с утра сбегаю к нему.
Маргарита не стала отговаривать дочь. Честно говоря, она и сама была из тех людей, которые по первому зову готовы кинуться на помощь.
***
Утром Анна снова стояла у обшарпанной двери перевёрнутой семёркой.
— Виктор Степанович, здравствуйте, это я, Анна, доктор из поликлиники. Вы меня помните?
— Конечно, помню, деточка! Зашла навестить старика? Ты заходи, заходи, а я чайничек поставлю.
— Да, мы с вами обязательно почаевничаем, Виктор Степанович, только немного позднее. Хочу у вас порядок навести.
— Да что ты, милая! Что я барин какой, чтобы сидеть и смотреть как ты у меня тряпкой, словно уборщица какая размахиваешь. — А вы не будете сидеть. Будете помогать мне.
В Виктора Степановича словно жизнь кто-то вдохнул. Он выпрямился, глаза заблестели даже шаркающая походка стала лёгкой, словно помолодела вместе с хозяином. Он приносил Анне воду, подавал тряпки для мытья окон.
— А у вас прямо совсем-совсем никого нет?
— Была у меня семья: жена и сын. А потом как-то закончилось всё в один момент.
— С ними что-то случилось?
— Можно и так сказать. Не сошлись во мнениях. Они в Израиль уехали. На историческую родину. Сначала жена уехала. Потом за сыном вернулась. Венька тогда уже взрослый был, упирался поначалу. У него здесь девушка была, даже жениться собирался. Но Софочка умела убеждать, когда ей нужно было.
— А вы почему же не поехали? Не позвали?
— Позвать то позвали. Только не захотел я в этот их ИзраИль, что мне там делать? Это как берёзу рядом с пальмами пересадить. Анна принялась вытирать многолетнюю пыль со старого серванта. Потом добралась до книжного шкафа. И вдруг замерла. За стеклом, у книг стояла маленькая фотография в рамочке, где красивый парень пытался напоить из ладоней смеющуюся девушку. Анна бросила тряпку, взяла дрожащей рукой карточку.
— Виктор Степанович, откуда у вас это фото? — спросила она срывающимся от волнения голосом.
Старик удивлённо смотрел на взволнованную девушку.
— Сын это мой, Вениамин с девушкой. Не помню, как её зовут. Я и видел то её всего один раз, когда она прибегала сюда, искать его.
— И что вы ей сказали? — грустно спросила Анна.
— Я ничего не успел сказать. Из кухни, как ошпаренная, выскочила Софочка, наговорила бедной девочке таких гадостей, что мне до сих пор стыдно. Ну это было в её духе. Не хотела, чтобы сын с этой девушкой встретились. Он вот-вот должен был с билетами вернуться.
Анна молча смотрела на старика. Глаза медленно наполнялись слезами. Виктору Степановичу тоже передалось её волнение. Он опустился на край дивана и в ожидании смотрел на доктора.
— Виктор Степанович, я сейчас скажу одну важную вещь, только вы не волнуйтесь, ладно? Анна присела рядом.
Старик молчал, чувствуя, что сейчас он услышит что-то важное.
— Виктор Степанович, вот эта девушка, Маргарита Сотникова — моя мама.
— Я чувствовал… — губы пожилого мужчины задрожали, полились слёзы, он больше не мог вымолвить ни слова.
Анна подскочила, накапала в стакан валерьянки.
— Выпейте, Виктор Степанович. И сама заплакала. Вы мой дедушка, понимаете?
— За что же мне счастье то такое на старости лет? Уж думал, так и помру в одиночестве. — наконец заговорил старик.
Аня успокаивающе погладила его по плечу. — Мама тогда приходила, чтобы сказать отцу, что ждёт ребёнка. Но дальше сами знаете, как дело было. А что с отцом, с женой вашей, вы их так больше и не видели?
— Софа умерла там у себя на родине. Веня после её кончины вернулся, только запил сильно. Да так, что не остановить. Совесть, видать, мучила. А прощения просить не умел, гордый сильно был. Умер он 10 лет назад. — Виктор Степанович заплакал, закрыв ладонями лицо.
Анна обняла его. — Ты, дедуль, не плачь. Я ведь теперь всегда рядом буду. А завтра я маму приведу, познакомитесь, ведь не чужие люди!
Домой Аня Сотникова вернулась поздно вечером. Обеспокоенная Маргарита Алексеевна вышла ей навстречу.
— Ань, ну нельзя так! Ну ты пойми, это чужой человек! Помогла немного, и хватит. Ты не можешь пускать всех подряд в свою жизнь. Тебя не хватит на всех.
— Мам, ты присядь, пожалуйста! Я должна тебе сказать что-то очень важное.
— Ты меня пугаешь, дочка! — сказала Маргарита Алексеевна, опускаясь в кресло.
— Мам, Виктор Степанович Татаринцев — не чужой человек. Он мой дед.
Маргарита Алексеевна во все глаза смотрела на дочь. — Ты нашла Татаринцевых? — выдохнула она.
— Я не искала. Это судьба. У деда просто в книжном шкафу точно такая же фотография стоит, как у нас. И он совсем один. Понимаешь, мам? У него никого нет!
— А как же сын, жена?
Анна рассказала матери всю историю с отъездом в Израиль. — Так что Виктор Степанович перед тобой ни в чём не виноват. Пойдём завтра, сходим к нему.
— Да, Анечка, конечно, обязательно сходим. Просто в голове не укладывается, как Веня мог так поступить. Получается, что Израиль для него оказался важнее меня, важнее отца… Я то, дура, до последнего верила, что он любит меня. Оправдания ему всякие придумывала.
— Мам, отца больше нет. А о мёртвых…
— Да, ты права дочка, лучше молчать.
***
На следующий день Анна и Маргарита Сотниковы приехали к Виктору Степановичу. Казалось, даже дверь в квартиру номер «27» повеселела. Семёрка теперь вернулась в своё исходное положение и гордо стояла рядом с двойкой на собственных ногах. Анна улыбнулась. Значит, дед воспрял духом!
А за дверью снова были воспоминания и слёзы радости. Анна и Маргарита с тех пор часто заходили к Виктору Степановичу, помочь или просто пообщаться. А потом и вовсе к себе забрали, не чужой человек всё-таки. Дед, как теперь его называла Анна, больше не чувствовал себя одиноким. В квартиру Виктора Степановича пустили квартирантов. Летом все вместе выезжали на дачу. Теперь это была настоящая семья.
Анна вскоре вышла замуж. Её супруг тоже врач. И сейчас они готовятся стать родителями. Будущая молодая мать рада, что её дочь будет расти в полной семье, и у неё будет бабушка и даже прадедушка. А Виктор Степанович просто счастлив. Его жизнь наполнилась новыми красками, он обрёл настоящую семью, где нет места лжи и предательству. Конечно, время назад не отмотать, прошлое не вернуть и не переиначить, но можно просто жить и дорожить тем, что имеешь. Ведь это здорово, когда есть большая, крепкая семья!
P.S: Недавно, прогуливаясь с мужем рядом со школой, Анна увидела ту самую школьницу, которую обижали одноклассники. Она шла, весело размахивая портфелем, в компании таких же весёлых подруг.
«Значит, всё-таки врезала какому-то нахалу портфелем по голове» — подумала Анна, улыбнулась и помахала старой знакомой рукой.
Та заметила, обрадовалась и помахала в ответ.
Вот ведь, тоже чужой человек, а Анна за неё рада.
Автор: Анелия Ятс
Загрузка ...
0 Комментариев