Денис, накинув куртку на плечи, вышел на крыльцо, дрожащими пальцами вынул из пачки сигарету и закурил. Вообще-то курить здесь было нельзя: об этом гласила небольшая табличка возле входа. Но сейчас Денису было наплевать. Он жадно затянулся – дым обжёг горло, оставляя после себя неприятную горечь. «Слишком крепкие, раньше они были другие», — поморщился Денис и выбросил окурок в стоящую у крыльца урну. Он бросил курить несколько месяцев назад, но сегодня почему-то снова захотелось успокоить расшатанные нервы этим привычным и обманчивым способом.
Постояв на крыльце еще немного, Денис вернулся в здание. В больничном коридоре было тихо. Он сел на один из стоящих у стены стульев, с тревогой поглядывая на глухие серые двери в конце коридора. За ними находилась операционная, где сейчас его жена боролась за жизнь.
Денис корил себя за то, что поздно заметил: с Викой что-то не так. Она знала о своей болезни, но скрывала от него, тайком бегая по врачам. В местной поликлинике точный диагноз ей поставить так и не смогли, отправили в область. Она не поехала: как раз в это время у Дениса умер отец, и Вика взяла на себя все хлопоты, связанные с похоронами. Денис был вне себя от горя, смерть отца стала для него настоящим ударом: пожилой мужчина не болел и никогда не жаловался на здоровье. Но полгода назад у него обнаружили быстропрогрессирующий рак, и он сгорел буквально за несколько месяцев. Кроме того, у Дениса тогда были неприятности на работе: он трудился начальником смены на заводе, с которого каким-то необъяснимым образом пропали детали для станков на внушительную сумму. Так Денис оказался втянут в дело о хищении в особо крупных размерах. Никаких обвинений ему пока не предъявили, но на беседу со следователем вызывали регулярно. Но и это было не всё: квартира, недавно приобретённая молодой семьёй в ипотеку, оказалось не такой уж «чистой», как их уверяли в агентстве по продаже недвижимости, в котором оформлялась сделка. Вскоре после покупки объявился какой-то ранее не заявленный собственник, имеющий долю в квартире Дениса и Вики. Начались разбирательства, которым, казалось, не видно конца.
Неприятности сыпались на Алёхиных, как из рога изобилия. Но последней каплей стала болезнь Вики, которую она тщательно скрывала от мужа, не желая, видимо, лишний раз волновать его и полагая, что ничего особо серьёзного с ней не происходит. Когда она упала, схватившись рукой за грудь и хватая ртом воздух, прямо у плиты на кухне, Денис и предположить не мог, какая опасность угрожает её жизни. Слава богу, «скорая» приехала быстро, и врачи приняли решение отправить её в кардиологическое отделение, где женщине была назначена срочная операция. Для госпитализации потребовались Викины документы, тогда-то Денис и обнаружил в сумке у жены, где лежал паспорт, внушительную стопку бумажек с результатами анализов и обследований. Он был шокирован и растерян, но сразу сообразил прихватить их с собой в больницу.
Теперь Денис сидел в томительном ожидании в больничном коридоре. Наконец серые двери распахнулись, и к нему быстрыми шагами направился мужчина в белом халате поверх хирургической формы.
— Вы Алёхин? – спросил он, приблизившись.
— Да, я. Что с моей женой? – выпалил Денис, пытаясь по лицу врача угадать, как прошла операция.
— Я буду краток, извините, ещё много дел. Ваша жена в стабильном состоянии. Во время операции вскрылось кое-что ещё, вернее, операцию пришлось прервать, слишком опасно. Вы знали, что у неё серьезные проблемы с сердцем?
— Нет… Она скрывала от меня…
— Зайдите завтра ко мне часика в два, есть разговор, — произнёс хирург, устало потирая переносицу, — а сейчас лучше отправляйтесь домой, ваша супруга под надёжным присмотром.
Денис кивнул и отправился к выходу. На улице шёл снег — крупные, пушистые хлопья медленно кружились в воздухе, бесшумно опускаясь на землю. Денис сел в свою машину и долго сидел, не в силах двинуться с места. Тяжёлые мысли медленно ворочались в голове, а в душе, как снежный ком, нарастало отчаяние. Наконец он завёл двигатель и выехал с больничной стоянки.
***
На следующий день Денис стоял у двери с табличкой «Заведующий кардиологическим отделением Курышев О.Н.» с отчаянно бьющимся сердцем. Сжав руку в кулак, он негромко постучал.
— Войдите, — раздалось из-за двери.
Олег Николаевич сидел за столом и внимательно читал какие-то бумаги. Когда Денис вошёл, он поздоровался и предложил присесть в кресло напротив.
— Итак, у меня для не слишком хорошие новости, — сказал Курышев, — вчера мы обнаружили у вашей супруги скрытый порок сердца. Эти изменения почему-то не были выявлены во время диагностики. Хотя не удивительно: такой дефект органа явление крайне редкое, заметить его трудно, да и что скрывать, диагносты в городской поликлинике бывают не слишком внимательны. Виктории следовало бы давно обратиться к нам или в областной сердечно-сосудистый центр. Я видел направление, которое ей туда выписали еще месяц назад. Вы не знаете, почему она не поехала?
— Знаю, вернее, я только вчера это понял,- произнёс Денис, опустив голову, — я уже говорил, что жена всё скрывала от меня. Месяц назад умер мой отец. Вика организовывала похороны, я был не в состоянии. По срокам как раз на эти дни и было назначено обследование. Получается, я виноват, что она никуда не поехала… Если бы я только знал…
— Что ж, — нахмурился доктор, — уже ничего не попишешь, просто это могло бы значительно улучшить ситуацию и выявить порок до того, как он стал угрожать жизни вашей жены.
— Вы можете ей помочь? – дрогнувшим голосом спросил Алёхин, с мольбой глядя на Курышева.
— Боюсь, что нет. Видите ли, в чём дело: в больнице есть всё необходимое оборудование и материалы, но ни один из наших кардиохирургов не владеет методикой оперирования и дальнейшего лечения именно такого порока. Я вам больше скажу: в мире есть только пять специалистов, которые могут провести подобную операцию. Но есть нюанс: один из них живет в США, двое – в Европе, еще один – в Австралии. А в нашей стране такой человек всего один – это профессор Илья Абрамович Третьяков. Мы встречались с ним на одном из медицинских симпозиумов несколько лет назад. Он кардиохирург от Бога и точно сможет помочь. Но…
Курышев замолчал, потарабанил пальцами по столу и продолжил:
— Илья Абрамович живёт в Москве, и насколько я знаю, выездных операций он не делает. Остаётся ехать к нему. Только и здесь есть проблема: дорога не близкая, а вашу жену сейчас нельзя транспортировать и вряд ли будет можно в ближайшее время.
— Замкнутый круг какой-то…Что же делать? – с отчаянием спросил Денис.
— Даже не знаю… Я попробую связаться с ним сегодня вечером, сейчас в Москве ранее утро. Но я ничего не могу вам обещать: у Третьякова очередь из пациентов на несколько месяцев вперед. А времени у Виктории мало, месяц-полтора от силы, затем изменения станут необратимыми, к сожалению… Да и как я уже говорил, Илья Абрамович оперирует исключительно в Москве и области. Так что… — Курышев развёл руками и вздохнул.
— Когда я смогу увидеть Вику? – поинтересовался Алёхин.
— Думаю, можете навестить её вечером. Пойдёмте, я распоряжусь, вас пропустят. Только ничего не говорите ей пока.
Денис кивнул, и они вместе вышли из кабинета.
***
Вечером Денис вновь приехал в больницу. Вика лежала на широкой больничной кровати, непривычно бледная и неподвижная. Увидев мужа, она слабо улыбнулась и прошелестела:
— Привет…
Денис взял жену за руку, наклонился и осторожно поцеловал.
— Здравствуй, солнышко. Как ты себя чувствуешь? – стараясь казаться спокойным, спросил Алёхин.
— Нормально. Слабость сильная и в груди давит слегка, а в остальном ничего… Прости, что не сказала тебе…
— Викуль, это ты меня прости, я словно слепой был, — каялся Денис, сжимая в ладонях тонкие пальцы жены.
— Ты говорил с доктором? Долго мне здесь торчать? Ужасно хочу домой, — сказала Вика со вздохом.
— Говорил, — кивнул Денис, — милая, не капризничай, придётся полежать. Возможно, нужна будет операция, но пока точно неизвестно.
— Когда? Неужели он больше ничего не сказал?
— Пока нет, но, думаю, вскоре всё выяснится, — пообещал Алёхин и улыбнулся, — не переживай, всё будет хорошо.
Пробыв в палате около получаса, Денис заметил, что Вику клонит в сон. Попрощавшись с женой и поцеловав её на прощанье, он вышел в коридор и, уже спускаясь по лестнице, столкнулся с Курышевым. Доктор выглядел озабоченным и позвал Дениса в свой кабинет.
— Хорошо, что вы еще здесь. Я созвонился с клиникой, в которой работает Третьяков, и там меня проинформировали, что он временно не принимает. Взял отпуск на месяц и уехал, вроде бы на Филиппины, — сообщил Олег Николаевич.
Денис, потрясённый этим известием, стоял посреди кабинета. Призрачная надежда на спасение растворилась в воздухе, как дым.
— Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Мы попытаемся протянуть время на поддерживающей терапии, но буду честен: не факт, что это поможет. Крепитесь… — сочувственно сказал доктор.
Уже стемнело, когда Денис возвращался домой. По дороге он купил в магазине бутылку дешёвого виски и уселся на лавочку в каком-то парке в конце заснеженной аллеи. Снова шёл снег, и было необыкновенно тепло и безветренно. Откупорив бутылку, Алёхин сделал глоток и поморщился. От свалившихся на него за последнее время бед жизнь казалась ему бессмысленной. Он не знал, что делать, куда бежать, у кого просить помощи. Мысль о том, что совсем скоро он потеряет любимую жену, приводила его в ужас и отчаяние. Денис чувствовал себя беспомощным и жалким. Алкоголь, согрев желудок, не принёс облегчения, и он сделал еще несколько глотков. В этот момент Алёхин заметил, что с другого конца аллеи к нему приближается какой-то человек. Фонарь светил ему в спину, и издалека причудливо расходящиеся в стороны лучи напоминали крылья. Поравнявшись с Денисом, человек спросил:
— Я присяду, вы не возражаете?
Алёхин кивнул, разглядывая незнакомца. Это был маленький, щуплый старик, одетый в короткое зимнее пальто и меховую шапку с длинными отложными наушниками, висевшими по плечам.
— Замечательный вечер, не правда ли? – сказал он с мечтательной улыбкой и поднял голову вверх, подставив лицо прямо навстречу падающему снегу, — а воздух какой!
— Угу, — буркнул Денис и отхлебнул из бутылки, — выпьете со мной?
— Нет, благодарю, — вежливо отказался незнакомец, — что празднуете? Хотя… — он внимательно посмотрел на Алёхина из-под седых бровей, — повод, как я понимаю, всё-таки не радостный?
— Не то слово, — отозвался Алёхин, криво усмехнувшись, — а хотите, расскажу?
Алкоголь ударил в голову. И, не дожидаясь ответа, Денис, повинуясь общечеловеческой привычке изливать душу незнакомым людям, поведал о своих злоключениях: о проблемах на работе, о неудачной покупке квартиры, о смерти отца и, конечно же, о больной жене, которая, возможно, доживает последние недели…
— Теперь моя Вика умрёт. А знаете, почему? – вопрошал Алёхин пьяным, плачущим голосом, — а потому что великий Третьяков уехал в отпуск! Ему, видите ли, захотелось на песочке полежать, в море поплавать! Ахахаха! Представляете? Моя жена умирает, а ему наплевать, у него отпуск! Конечно, какое ему до этого дело? Ни-как-ко-го! Ахахаха!
Старик внимательно слушал. Заметив, что у его собеседника, кажется, начинается истерика, он отобрал у него бутылку и воткнул её в снег рядом со скамьёй. Потом взял Алёхина за плечи и хорошенько встряхнул.
— А ну, прекратите истерить! Вы же мужчина, в конце концов!
Денис, не ожидавший такой реакции, перестал смеяться и ошарашено смотрел на старика.
— Послушайте, молодой человек, сейчас вам кажется, что мир несправедлив к вам и вашей супруге. Но подумайте: если вы опустите руки, что будет с ней? Топить своё горе в бутылке – удел слабых. Возьмите себя в руки. Немедленно возвращайтесь домой и ложитесь спать, я сейчас вызову вам такси, только скажите адрес, — велел незнакомец, поднимая Дениса с лавочки.
Алёхин, сам не зная почему, повиновался властному голосу старика. Спустя несколько минут автомобиль такси уже стоял в ожидании пассажира на въезде в парк. Старик усадил шатающегося Дениса в салон машины и сказал на прощание:
— У вас всё будет хорошо, я обещаю. Не отчаивайтесь!
Затем он захлопнул дверцу, и такси тронулось с места.
***
Утром Денис проснулся поздно. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Он попробовал встать с постели, но почувствовал головокружение и лёг обратно. Противная тошнота добавляла мучений. «Больше никогда не буду пить дешёвый виски. Вернее, больше вообще не буду пить», -пообещал он сам себе. Вчерашняя встреча в парке смутной картинкой промелькнула в памяти, и теперь он не мог с уверенностью сказать, было ли это на самом деле или привиделось с пьяных глаз.
К полудню Алёхин всё же встал, принял душ, побрился, выпил кофе и пожарил себе яичницу. После обеда ему нужно было ехать к Вике в больницу, и он не хотел, чтобы она заметила его помятый вид.
Он мыл посуду, когда зазвонил оставленный в кармане куртки телефон. На экране высветился незнакомый номер. Денис взял трубку:
— Слушаю.
— Денис Сергеевич? Здравствуйте, это Курышев беспокоит. Не могли бы вы приехать?
— Что-то с Викой? – с тревогой спросил Алёхин, мысленно приготовившись к худшему.
— Нет, с вашей женой всё в порядке, она спит. Есть новости, – сообщил доктор.
— Через полчаса буду.
— Хорошо, жду.
Поднявшись по лестнице в кабинет Курышева, Денис постучался и приоткрыл дверь.
— Можно?
— Да-да, входите, — отозвался Олег Николаевич.
Алёхин зашёл в кабинет и заметил, что Курышев не один: у окна, спиной к двери, стоял небольшого роста седоволосый мужчина в белом халате, наброшенном на плечи.
— Добрый день, — вежливо поздоровался Денис.
— Садитесь, — пригласил Курышев с торжественной улыбкой, — у меня для вас отличная новость. Не знаю, как так вышло, но вы, очевидно, очень везучий человек. Вот, знакомьтесь, Илья Абрамович Третьяков!
Незнакомец у окна обернулся, и Алёхин оторопел: перед ним стоял вчерашний старик из парка. Он приветливо смотрел на Дениса, и в его светло-голубых глазах под нависшими седыми бровями плясала улыбка. Третьяков подошёл и протянул руку:
— Здравствуйте, Денис Сергеевич. Очень рад знакомству.
— Я тоже, — ошарашено произнес Алёхин, пожимая протянутую ладонь и не спуская глаз с прославленного доктора, — но как же…вы же… вы же на Филиппины улетели…
Илья Абрамович добродушно рассмеялся:
— Для коллег и пациентов, чтобы не беспокоили, я действительно сейчас в глухой филиппинской деревушке без связи с внешним миром! А на самом деле здесь, на своей родине. Я, молодой человек, в этом городке родился и вырос. Давно собирался приехать, да работа не пускала, сами понимаете. Но, как только выяснилось, что срочных операций в этом месяце нет, решил я рвануть в родные края!
Алёхин не мог поверить своей удаче, но Третьяков, живой, настоящий, стоял прямо перед ним.
— Олег Николаевич поведал мне о проблемах со здоровьем у вашей жены. Ей досталось действительно редкое заболевание, но это не приговор, — сказал Илья Абрамович, принимая из рук Курышева белую папку с какими-то бумагами, — я сейчас ознакомлюсь с историей болезни и результатами обследований. Если всё будет в порядке, то через недельку мы вашу супругу прооперируем.
— Поздравляю, — похлопал Дениса по плечу стоящий рядом Курышев и улыбнулся, — иначе, как чудом, это не назовёшь… Я скептик, как и все врачи, но сейчас вполне серьёзно могу сказать: кто-то там, наверху, похоже, приглядывает за вами…
— Хехехе, бросьте, какое чудо, просто совпадение, — усмехнулся Третьяков, усаживаясь за стол, — отпустите уже парня, Олег Николаевич! Нам с вами надо потолковать кое о чём.
— Всего доброго, — попрощался Денис и вышел из кабинета.
***
Через неделю Викторию Алёхину оперировал профессор Третьяков. Всё прошло успешно, её жизни больше ничего не угрожало. Впереди была реабилитация и полгода без любых физических нагрузок. Денис был по-настоящему счастлив и долго благодарил доктора за спасение жены. Алёхин часто думал о том, что если бы он не оказался тогда в заснеженном парке с бутылкой виски, всё могло закончиться совершенно иначе. Может, Курышев прав, и у них с Викой есть небесный покровитель, который послал им в помощь доктора Третьякова – этого доброго ангела в белом халате…
Автор: Белка
Загрузка ...
0 Комментариев